В погоне за ускользающим светом

Как исполнительный директор KPMG Юджин О’Келли научился жить по-другому за последние три месяца своей жизни.

Из краткого содержания книги вы узнаете:

• Как главе компании KPMG Юджину О’Келли стало известно, что ему осталось жить всего сто дней;
• Как он принял решение сделать эти дни лучшими в своей жизни;
• Как он прощался с друзьями и близкими;
• Что, по его словам, можно предпринять, чтобы сделать свою жизнь более осмысленной.

Основные идеи

• У Юджина О’Келли, пред­се­да­те­ля правления и ис­пол­ни­тель­но­го директора аме­ри­кан­ско­го отделения компании KPMG, были любящая жена и две дочери.
• В возрасте 53 лет О’Келли узнал, что у него неопе­ра­бель­ный рак мозга и что ему осталось жить около трех месяцев.
• О’Келли смог принять это как бла­го­сло­ве­ние и большую часть оставшегося у него времени потратил на то, чтобы достойно завершить свою жизнь.
• Он был рад тому, что его смерть не будет неожиданной или мучительной.
• Больше всего он сожалел, что не доживет до преклонных лет вместе со своей женой Коринной и не увидит, как их младшая дочь станет взрослой.
• О’Келли сделал все, чтобы три последних месяца стали лучшими в его жизни.
• Он начал жить настоящим, заполняя свою жизнь “прекрасными моментами”, про­ве­ден­ны­ми с друзьями и близкими.
• С каждым из друзей он встречался, чтобы, “прокрутив” свою жизнь назад, как маг­ни­то­фон­ную ленту, завершить вза­и­мо­от­но­ше­ния с ними и попрощаться.
• О’Келли молился и старался оставаться в ясном сознании, занимаясь по­все­днев­ны­ми делами.
• Он ни разу не пожалел о том, что взял под контроль оставшееся у него время.

Краткое содержание

Приговор

В мае 2005 года врачи сообщили Юджину О’Келли – пред­се­да­те­лю правления и ис­пол­ни­тель­но­му директору аме­ри­кан­ско­го отделения KPMG, аудиторской компании стоимостью 4 миллиарда долларов со штатом в 20 тысяч сотрудников, – что у него неопе­ра­бель­ный рак мозга и что жить ему осталось всего несколько месяцев.

Узнав об этом, 53-летний О’Келли понял: “Самый энергичный и пло­до­твор­ный этап моей жизни, когда я был на вершине своих воз­мож­но­стей, внезапно подошел к концу”. Однако страшный диагноз дал ему время на то, чтобы всерьез задуматься о жизни и ее смысле.

Он потратил оставшиеся месяцы на то, чтобы сделать свою жизнь во многих отношениях более со­дер­жа­тель­ной, чем раньше.

“Я заставил себя признать, что это – завершающий этап моей жизни, заставил себя решить, как я проведу свои последние сто дней (плюс-минус несколько недель), и дал себе обещание при­дер­жи­вать­ся принятых решений”, – пишет он.

Из-за осо­бен­но­стей рас­по­ло­же­ния опухоли он не чувствовал боли, однако по мере развития болезни ему предстояло столкнуться с приступами и постепенной утратой физических и психических спо­соб­но­стей.

Он сравнивал приближение смерти с окончанием прекрасного дня, про­ве­ден­но­го за игрой в горячо любимый им гольф. Солнце клонится к закату, и тени постепенно удлиняются, но игроки не хотят оста­нав­ли­вать­ся и продолжают двигаться по полю в погоне за угасающим светом до тех пор, пока игра не закончится.

Уверенный в своей близкой смерти, О’Келли задал себе два чрезвычайно важных вопроса:

1. Должно ли завершение жизни быть ее худшим этапом?
2. Можно ли сделать его кон­струк­тив­ным и, более того, – лучшим во всей жизни?

“Мне повезло. Я узнал, что мне осталось жить три месяца”.

“На первый вопрос я ответил «Нет», на второй – «Да».

Я получил возможность провести большую часть оставшегося мне времени в здравом рассудке, в от­но­си­тель­но хорошей физической форме и в окружении моих близких… Мне очень повезло”.

О’Келли был полон решимости мыслить позитивно. “Точно так же, как опытный ру­ко­во­ди­тель, поставивший задачу добиться успеха в своих начинаниях, действует на основе четкой стратегии и серьезной подготовки, так и я теперь был настроен на то, чтобы действовать как можно более методично в оставшиеся мне сто дней”.

“Как бы ужасно это не звучало, но из своего опыта я понял, что каждый из нас должен задуматься о собственной смерти и о том, как провести свои последние дни, – если только это в нашей власти”.

План действий на сто дней

О’Келли привык много работать, жертвуя всем ради будущего, которого, как выяснилось, у него больше не было. Он всегда был це­ле­устрем­лен­ным человеком, поэтому и сейчас решил поставить перед собой новые, ре­а­ли­стич­ные цели: в оставшиеся недели довести до конца все, на что у него хватит сил, и насладиться этим временем в обществе жены Коринны, дочерей Джины и Марианны, родных и друзей.

Марианна уже была замужем, а Джине исполнилось двенадцать. Он чувствовал горечь оттого, что не увидит, как младшая дочь повзрослеет, закончит колледж и выйдет замуж. Ему хотелось, чтобы она навсегда запомнила, что у нее был любящий отец.

Гуляя в Центральном парке со своим близким другом и наставником, О’Келли рассказал ему, как намерен провести бóльшую часть оставшегося у него времени. “Многие люди лишены такого шанса, – сказал он тогда. – Они либо слишком больны, либо не понимают, что находятся на пороге смерти. У меня есть уникальная возможность тщательно спла­ни­ро­вать свой уход”.

О’Келли пришел к убеждению, что каждый человек должен задуматься о неиз­беж­но­сти смерти и по возможности решить, как провести свои последние дни. “Я был вынужден серьезно задуматься о собственном конце. Это значит, что и о своей жизни я начал думать гораздо серьезнее, чем прежде”.

“Время от времени мною овладевал навязчивый страх. Не все из того, что я пробовал, у меня получалось. Но я ни на секунду не сожалел о том, что решил взять под контроль свою жизнь, ее завершающий и самый ценный период – в самый последний раз, когда я был способен принять решение”.

В начале июня О’Келли побывал в церкви святого Иакова, при­хо­жа­ни­ном которой он был. Во время болезни он начал придавать молитве и вере в загробную жизнь особенно большое значение, и в тот момент испытал необык­но­вен­но сильную, неведомую раньше потребность оказаться в храме.

По мере того, как он все яснее осознавал свое положение, на его глаза все чаще на­во­ра­чи­ва­лись слезы и его одолевали бес­по­кой­ство и тревога. Однако он был по-прежнему воодушевлен принятым решением полностью рас­по­ря­жать­ся своей жизнью в течение остающихся драгоценных дней. Он пришел к выводу, что для этого ему нужно совершить три шага.

Во-первых, немедленно уволиться с работы, во-вторых, выбрать курс лечения и, в-третьих, приложить все усилия, чтобы сделать оставшееся у него время лучшим в его жизни и как можно менее тяжелым для близких.

“Большинству людей чрезвычайно сложно принять приближение смерти. Они не желают тратить ни минуты на размышления о ней. Наоборот, они стараются избавиться от таких мыслей, отодвигая их все дальше и дальше”.

Через две недели после постановки диагноза О’Келли сообщил своим коллегам по KPMG, что оставляет пост пред­се­да­те­ля правления и ис­пол­ни­тель­но­го директора, хотя и остается старшим партнером компании.

Он хотел перейти к следующему этапу своей жизни неза­мед­ли­тель­но. Он обещал помогать новому руководству в течение переходного периода, но не оставил никаких сомнений по поводу того, что сможет ко­гда-ни­будь вернуться. О’Келли счел необходимым поступить так в интересах компании.

Друзья убеждали его попробовать радикальные или экс­пе­ри­мен­таль­ные методы лечения в надежде, что это продлит ему жизнь. Сам же он чувствовал, что ему важно трезво оценивать свое состояние и делать все возможное для того, чтобы сделать лучше свои последние дни, не пытаясь обмануть себя.

В конце концов, он видел снимки опухоли, растущей у него в мозгу, которая напомнила ему кадр из “Звездных войн” – планеты, звезды и спутники, на самом деле бывшие зло­ка­че­ствен­ны­ми об­ра­зо­ва­ни­я­ми.

“Моя болезнь двигалась со своей собственной скоростью. Ни я, ни она не знали, как замедлить свое движение”.

Болезнь наносит удары

Первый приступ случился с О’Келли через день после того, как он уволился из KPMG. Приступ был не очень сильным и не затронул все тело. Правую сторону лица охватили спазмы, и в течение получаса мышцы лица са­мо­про­из­воль­но сокращались.

По ре­ко­мен­да­ции своего лечащего врача О’Келли увеличил дозу лекарств. Постепенно он научился чувствовать приближение приступа и, закрывая глаза, пытался хоть немного его кон­тро­ли­ро­вать. Вскоре у него начало резко ухудшаться зрение: яркость и четкость зрительного восприятия значительно снизились.

“Я стал настолько плохо видеть, что не мог выписать чек”.

Большую часть времени О’Келли пребывал в ясном сознании, хотя иногда и чувствовал некоторое за­ме­ша­тель­ство. По этому поводу он шутил: “По крайней мере, сейчас у меня есть ува­жи­тель­ная причина для пропуска очередной игры в гольф”.

“Реализуя свой последний проект столь методично, я надеялся, с одной стороны, помочь своим близким, с другой – сделать эти три последних месяца лучшими в своей жизни”.

Согласно своему плану он решил разобраться в том, какой вид ме­ди­цин­ско­го лечения будет для него наиболее подходящим. Хи­мио­те­ра­пия в его случае была практически бесполезна. Он знал, что ему не победить болезнь, и поэтому, имея в рас­по­ря­же­нии всего около трех месяцев, не видел смысла в том, чтобы обрекать себя на плохое са­мо­чув­ствие.

После трех сеансов хи­мио­те­ра­пии он отказался от нее, потому что стало ясно, что лечение от­ри­ца­тель­но влияет на его способность к кон­цен­тра­ции внимания. Затем он перешел к ра­ди­а­ци­он­ной терапии, поскольку она могла замедлить рост опухоли и дать ему еще несколько недель. Как глава компании, О’Келли привык к тому, что все, кто его окружают, должны работать с полной отдачей. Людей он всегда оценивал по степени их ком­пе­тент­но­сти, как это и должно быть в мире бизнеса.

Во время сеансов ра­ди­а­ци­он­ной терапии он понял, что ему нужно еще на многое взглянуть по-другому. Оказалось, что за пределами зала заседаний совета директоров “не все происходит так, как за­пла­ни­ро­ва­но”. Когда аппарат для облучения сломался, и пациентам пришлось ждать в длинной очереди, он испытал сильное раздражение. Однако он не мог позволить себе тратить свое драгоценное время на негативные эмоции и поэтому начал учиться тому, как мириться с об­сто­я­тель­ства­ми.

Пе­ре­клю­че­ние скоростей

До болезни Юджин O’Келли был энергичным жителем Нью-Йорка и двигался по жизни со скоростью 120 километров в час. Теперь прямо перед ним лежал неизвестный участок дороги, и он чувствовал, что должен снизить скорость, чтобы не попасть в аварию. Он считал, что главное – это доб­ро­со­вест­ная подготовка. Поэтому он составил список дел, которые ему предстояло сделать в оставшиеся дни.

• “Привести в порядок правовые и финансовые вопросы”.
• “Подвести итоги во вза­и­мо­от­но­ше­ни­ях с окружающими”.
• “Быть проще” и “жить настоящим”.
• “Наполнить жизнь прекрасными моментами и не переставать на­сла­ждать­ся ими”.
• “Начать готовиться к переходу”.
• “По­за­бо­тить­ся о похоронах”.

“Цели, которые я ставил перед собой за неделю до того, как узнал о своем диагнозе, стали для меня недо­сти­жи­мы­ми. Наилучшим выходом для меня было как можно быстрее отказаться от планов, которым не было суждено сбыться”.

О’Келли был полон решимости взять ситуацию под контроль: “Я был настроен «преуспеть» и в смерти – то есть попытаться отнестись к ней кон­струк­тив­но и сделать ее самой подходящей для себя. Не испытывать иллюзий по поводу конца и быть в ясном сознании, когда он наступит. Принять его”.

Принятие смерти означало для него помимо прочего, что он должен “красиво завершить” свои вза­и­мо­от­но­ше­ния с близкими, попрощаться с семьей и друзьями. O’Келли чувствовал, что сейчас самое время отпустить те нити, которые связывают его с другими людьми.

Он решил обратиться к тем, кто имел самое большее значение в его жизни, и придумал ритуал прощания с ними. Он объяснил это так:

• “Я решил, что и мне, и моим близким такая церемония должна принести больше радости, чем горя (…я хорошо понимал, сколько горя я принесу им своим уходом)”.
• “Это важное дело должно было помочь мне обдумать все то, что нужно было осмыслить, – все то, о чем, наверное, должен за­ду­мы­вать­ся каждый человек”.
• “Благодаря своей профессии и своему характеру я чувствовал сильную потребность поставить логическую точку”.
• “Без этого прощания… важнейшие для меня отношения могли бы остаться не до конца осознанными мною или другим человеком. Это было бы потерей для нас обоих…”
• “Я заново проигрывал свою жизнь потому, что у меня была возможность это сделать”.

“Я удивлялся тому, как много прекрасных моментов появилось у меня теперь… Несмотря на то, что я очень любил суматоху, которой была наполнена моя предыдущая жизнь, я все время думал о том, что раньше таких моментов в ней было гораздо меньше, чем сейчас”.

O’Келли составил список важных для него людей. Он обдумал свои отношения с каждым из них, вспомнил, как они по­зна­ко­ми­лись, как завязалась их дружба, какие черты этих людей были ему особенно дороги.

“Оптимист во мне заставил меня надеяться, что все радостные и пло­до­твор­ные моменты в отношениях с людьми должны вос­тор­же­ство­вать над печалью и горечью от того, что эти отношения скоро оборвутся”, – рассуждал он.

О’Келли изобразил несколько кон­цен­три­че­ских окружностей и написал в центре имя жены. В следующей окружности были имена дочерей, затем самых близких род­ствен­ни­ков, лучших друзей и кол­лег-еди­но­мыш­лен­ни­ков.

Во внешнем кольце оказались “люди, которые – в силу общего жизненного опыта или обоюдной симпатии – сделали мою жизнь лучше, а я в свою очередь сделал лучше их жизнь”. Эта система дала ему уверенность, что ближе к концу он сможет без­раз­дель­но посвятить себя семье.

“Это наше бла­го­сло­ве­ние и наше проклятие. Мы всегда здороваемся при встрече. Но при встрече приходится и прощаться”.

Для него стало настоящим открытием, что только во внешней окружности было упомянуто более тысячи человек. Ему удалось попрощаться только с половиной из них: с одними по телефону, с другими – по почте. Общаясь с друзьями, он старался создать “счастливые моменты” в настоящем, надеясь на то, что это утешит их в будущем.

“Дорогой Мартин, – писал он одному из своих друзей, – у меня остались чудесные вос­по­ми­на­ния о том, как мы играли в гольф в Шотландии под проливным дождем”. Своим друзьям Ричарду и Элайн он написал: “Я рад, что нам есть о чем вспомнить вместе – например, как в прошлом году мы катались на лыжах в Колорадо”.

По электронной почте он обменялся прощальными письмами с сыном одного из своих друзей, с которым побывал на нескольких матчах футбольной команды San Francisco 49ers, а по обычной почте отправил ему купленную на eBay карточку первого сезона одного из самых известных игроков.

“Позже мне сказали, что даже в самом конце я не буду чувствовать боли. Тени, которые медленно сгущаются в моем мозгу, будут удлиняться, так же, как на поле для гольфа в конце дня – в это волшебное время, мое самое любимое время. Свет будет постепенно угасать. Постепенно мне будет все сложнее выбрать лунку, в которую отправить мяч. В конце концов я забуду названия предметов. Краски поблекнут. Я впаду в кому. Наступит ночь. Я умру”.

С женой Коринной он регулярно приходил в Клойстерс, нью-йорк­ский музей сред­не­ве­ко­во­го искусства. Там они садились у большого фонтана, рас­по­ло­жен­но­го во внутреннем дворике, и слушали шум воды, который помогал O’Келли со­сре­до­то­чить­ся на настоящем моменте.

Проживание текущего мгновения была важной частью тех правил, которым он следовал, прощаясь с окружающими. Каждого своего друга он просил не испытывать сожаления и со­сре­до­то­чить­ся на настоящем. Конечно же, они начинали вспоминать былое, однако О’Келли наотрез отказывался обсуждать тему “А что было бы, если…?” Он ясно давал понять, что второй встречи не будет, – у каждого посетителя был только один прощальный визит.

После встречи он стремился больше не думать о ней, стараясь смотреть вперед. Он чувствовал, что чем спокойнее он отнесется к процессу своего ухода, чем больше он уподобится воде, пе­ре­те­ка­ю­щей с одного уровня на другой, тем легче ему будет тогда, когда наконец придет время окон­ча­тель­но­го прощания.

Конец игры

Пройдя ше­сти­не­дель­ный курс ра­ди­а­ци­он­но­го облучения, О’Келли вместе с самыми близкими членами семьи отправился в свой загородный дом на озере Тахо. Там его навещали друзья, с которыми он еще не попрощался. Он наслаждался этим временем, как самым лучшим из того, что с ним произошло после постановки диагноза.

Он еще надеялся съездить с Коринной в Прагу, однако обширный приступ перечеркнул эти планы. Тогда он взял с жены обещание, что она съездит в Прагу с Джиной. По словам Коринны, написание книги стало их последним совместным проектом в череде многих других свершений в их жизни, свершений, которые касались семьи, дома, карьеры Юджина.

В начале сентября выходные перед Днем труда О’Келли встречал в нью-йорк­ской больнице Сло­ун-Кет­те­ринг. Он заболел пневмонией и потерял аппетит. Врачи предложили ему сделать сонограмму желудка, однако он отказался от каких-либо дальнейших процедур, поскольку уже смирился с тем, что его время пришло.

Умереть без страха означало для него победу над смертью. В субботу, 10 сентября 2005 года в 8 часов утра погоня Юджина О’Келли за усколь­за­ю­щим дневным светом закончилась.

Купить книгу в Читай Город

Купить книгу в Буквоед 

Купить книгу в Лабиринт